Стихи о любви

[celes]

Пока мне не сказали как его отредактировать, пусть будет в таком виде. Позже этим займусь.



- Название: Стихи о любви.
- Бета:…
- Фэндом: Les Miserables
- Персонажи: Мариус Понмерси, Жеан Прувер, упоминаются Эпонина Тенардье, мельком Козетта, друзья Азбуки
- Жанр и Категории: Angst
- Рейтинг: G
- Дисклеймер: персонажи не мои, поиграюсь и верну.
- Предупреждение: POV Мариуса. Смерть персонажа.
- Размещение: только с разрешения.
- Содержание: воспоминания Мариуса о том, как возведя баррикаду вокруг кафе «Коринф», друзья Азбуки, чтобы скоротать время, читали любовные стихи. Мысли о любви и чувствах, которые так непросто выразить.
- Посвящение (если есть): тем, кто не боится признаться в своих чувствах.
- Примечания автора (указываете обязательно тему): тема "О возвышенных чувствах, невысказанных вслух".
Отсылки к первоисточнику, т.е. книге Виктора Гюго, но если бы Мариус из фильма-мюзикла 2012 года, оказался вместе со всеми на той баррикаде у кафе «Коринф».
- Размер: 2 страницы


- А хотите, я прочитаю вам свои новые стихи? – Жеан Прувер тепло улыбнулся и окинул друзей взглядом.
Пара дней… всего лишь пара дней, навсегда изменивших мою жизнь. Дней, когда я был готов прекратить эту самую жизнь. Потому что стала она для меня совершенно бессмысленной, и я решил бросить ее на алтарь Революции. Смогу ли я когда-нибудь забыть их? Смогу ли выкинуть из памяти одинокую баррикаду вокруг кафе «Коринф»? И тех замечательных людей, что навсегда остались там. Пройдут дни и года, но их песни о прекрасном новом мире никогда не забудутся. Они будут звучать в пустых комнатах, пусть даже слышать их буду лишь я один. Смелые, восторженные, мои прекрасные друзья. Отверженные и обреченные погибнуть за свои идеалы. Я никогда не забуду их. Не забуду ни часа проведенного рядом с ними. Пусть память и оставил мне это лишь отрывками.
В уголке кабачка, превращенного в каземат, в двух шагах от воздвигнутого ими редута. Эти прекрасные молодые люди, прислонив заряженные и приготовленные карабины к спинкам стульев, на пороге смертного часа слушали стихи о любви.
Кто-то говорил, что признаться в любви очень сложно. Настолько, что не знаешь, как подобрать слова, как сделать первый шаг навстречу. Особенно, когда объект твоей любви вот он, перед тобой. Но к горлу подкатывает комок, а коленки начинают трястись. И потому проще смотреть на того, кто покорил твое сердце со стороны, не в силах оторвать влюбленного взгляда, но… даже не пытаясь подойти. И убеждая себя «Нет, это не важно. Это пройдет. Это… это может и не любовь вовсе». В чем-то я завидовал Жеану. Этот светлый юноша был прекрасным поэтом. Его нежные стихи отражали всю глубину его чувств. И быть может не только его. Говорят, что в любовных стихах тот, чье сердце стремится к этому возвышенному чувству, найдет что-то свое. Найдет те слова, что рвутся наружу, но у них нет крыльев, чтобы взлететь.
Я же не был поэтом. Более того – я не верил в любовь. Не верил раньше. Не верил…
Помню это, как если бы тот день был сейчас. Юный поэт прикрыл глаза и изящно зарифмованные слова как мелодия скрипки лились из его уст. Он читал их медленно, будто давая возможность каждому прочувствовать каждую ноту мелодию этой дивной песни. Как если бы его возлюбленная сейчас стояла перед ним. Как если другой возможности признаться в своих чувствах не было бы…
Смогу ли я когда-нибудь забыть эту сцену? Забыть его одухотворенное лицо. Забыть то, как мои друзья смотрели на него в этот момент. Как если бы каждый из них задумался о той, что покорила сердце. Той, ради которой это сердце бьется в груди. Мое же сердце в этот миг сжималось от боли. Я думал о ней. О моей милой Козетте. Она уехала куда-то, и не знал я, где искать. А я, дурак, не смог найти те слова, чтобы выразить все свои чувства к ней..
Эти мысли рвали мне душу на части. Я стоял, прислонившись к стене, и не знал, куда деться от отчаяния. Мог ли я знать тогда, что мне суждено выжить на этой баррикаде? Что я останусь жив… один из всех. И моя любовь, с которой, как и с моей жизнью, я успел распрощаться, вновь вернется ко мне? Едва ли. Я мог думать лишь о том, как прекрасно звучат его слова, и старался унять поток слез, так предательски струящийся из глаз.
- Браво, Жеан! Эх, рассказать бы моей милой эти слова, может она перестала бы на меня обижаться.
- Нет уж, друг мой, для своей возлюбленной ты должен подобрать свои слова. То, что будет звучать из твоего сердца. Только тогда это будет настоящей правдой. О, вот послушайте еще одно. Я его придумал, пока мы сегодня шли на баррикаду под проливным дождем. Только на этот раз о несчастной любви, уже не обессудьте.
Эти стихи юный поэт читал совершенно по-другому. В ней слышался стук капель дождя по стеклу. Грустная мелодия, но столько прекрасная, что сердце сильнее стучало в моей груди. Я вспоминал эти стихи тем же вечером. Когда на моих руках умирала та, кто прикрыла меня от выстрела ружья. Нет, не прикрыла – она приняла этот выстрел и теперь медленно угасала в моих объятиях. Эпонин… девушка, живущая в соседней квартире. Чьей семье я, не задумываясь, дал денег, чтобы оплатить жилье. Девушка, которая была для меня лишь одним из несчастных созданий, живущих на самом дне Парижа. Та, кто привела меня к моей ненаглядной Козетте. И та, что любила меня. Любила…
Сколько раз я замечал, что она вот так неожиданно оказывалась рядом. Просто приходила в мою комнату, спросить о чем-то. Она всегда смеялась над тем, что я так увлечен революцией, в то время как сам из богатой семьи. Как ей было объяснить, что я отрекся от всего этого? Я всегда считал, что она пытается задеть меня, но мне становилось самому смешно.
Жизнь медленно покидала ее и в эти мгновения, казавшиеся вечностью, она будто скинула маску и теперь говорила о своих истинных чувствах. Ей было нечего терять, и должно быть, она видела ангела смерти за моим плечом. Как же глупо звучали мои слова в этот миг. Закрыть ее раны словами любви? О Боже, почему я нес эту чушь? Так сильно хотел хоть немного избавить ее от страданий. Эпонин же только нежно улыбалась мне и просила не оставлять, хоть в этот последний миг. И когда смерть заберет ее, подарить лишь один поцелуй в лоб, о большем и просить нельзя.
Я выполнил обещание, и только последний вздох сорвался с ее губ, я крепче прижал несчастное создание к себе, касаясь холодного лба губами. Милая Эпонин. Черты ее лица разгладились, и она казалась такой счастливой, что я не мог не заметить той красоты, что скрывалась так рядом. Эпонина. Роза в нищете. Что если бы я заметил тебя раньше? Что если бы ты призналась мне в своих чувствах еще до моей встречи с Козеттой? Кто знает, как бы сложилось все?
Во время первого штурма баррикады, Жеан оказавшись в плену у солдат. Он вырвался и мчался к баррикаде. Его звонкий голос звучал так смело, с таким вызовом и оборвался на полуслове, когда кусочек раскаленного свинца пронзил его грудь. Без его стихов стало пусто, как если бы из мира исчезла сама романтика. Часть света и нежных чувств. И пусть в мире много других поэтов, много влюбленных юношей, пишущих стихи, вкладывающих в них свое сердце, свою душу, всю свою любовь, но одним из них в тот миг стало меньше. Оборвалась тонкая ниточка, приносившая в мир полный боли и разочарований, немного света и тепла. Немного любви и нежности. Немного настоящих чувств, так красиво вложенных в слова.

Когда впервые, уловив мгновенье,
Твой поцелуй ответный я сорвал,
И, раскрасневшись, ты ушла в смятенье, —
Как побледнев, я небо призывал!
Ты помнишь эти радости печали,
Разорванных косынок лоскуты,
Ты помнишь все, чем жили, чем дышали,
Весь этот мир, все счастье — помнишь ты?*

Быть может, будь у людей больше смелости открыть свое сердце, каждый бы из них умел выражать свою любовь в стихах. Не скрывать, а наоборот, кричать о своих чувствах. Каждый день, чтобы не только твоя любовь, но и весь мир знал о том, что происходит в твоем сердце. Потому что, умолчав о них, может стать самой ужасной ошибкой в твоей жизни. Чувство любви к женщине или к своей стране. Простые слова, способные изменить весь этот мир. Даже если этот мир всего лишь в тебе самом.


*Стихи, которые читает Жеан Прувер в книге Виктора Гюго «Отверженные» , глава шестая – «В ожидании».