5 октября состоялся поход на Версаль к резиденции короля, чтобы силой заставить Людовика XVI санкционировать декреты и Декларацию, от одобрения которых монарх до этого отказывался. При этом Национальное собрание приказало Лафайету, командовавшему Национальной гвардией, повести гвардейцев на Версаль. В результате этого похода король был вынужден покинуть Версаль и переехать в Париж, во дворец Тюильри.
"Вот я и журналист. Это достаточно хорошая роль и уже больше не презренная профессия: Сегодня во Франции именно журналист: сам себе и консул, и одновременно диктатор" - о, как же приятно было написать об этом домой, чтобы родные, наконец, порадовались за своего сына. Еще бы! Уже первые номера "Революций Франции и Брабанта" имели огромный успех. Камиль заключил с издательством контракт который гарантировал ему 2 тыс. экю в год. Вот оно! Наконец можно не жить в нищете. А главное, теперь у него с новой силой засияла надежда, что родители милой Люсиль, наконец, позволять своей дочери выйти замуж за ее избранника.
Пусть Дантон и был в первый момент настроен весьма скептически, но Камиль буквально заразил его своим энтузиазмом, так, что Жорж сам предложил ему помощь. Кто еще, как не он мог найти денег на издание?
Взяв свежую страницу со станка, Демулен внимательно пробежал взглядом по строчкам. Что там говорить - события развивались с огромной быстротой и... что там говорить, журналист был рад, что можно высказывать все свои мысли на бумаге да так, чтобы это могли прочитать очень многие.
"Надеюсь, что Максимилиан тоже читает все это, потому что... это все равно как письма к нему. Разве что с тем отличием, что письма эти может читать весь Париж. Я хочу прислушиваться к голосу народа и знать, что они услышали меня..." - впрочем, о том, что его слова были услышаны говорило то, как быстро расходились выпуски газеты. И все это благодаря тому, что принятая декларация прав человека объявила во всеуслышание свободу печати. О, как же много было сказано об этом в статьях в газете. Камиль просто не мог ну упоминать об этом, ведь, это был огромный шаг, который Франция сделала к своей независимости. Огромный настолько, что теперь простому люду было море по колено.
"Да только королю, похоже, нет до этого никакого дела... - отложив готовый листок, Камиль взял другой, так же просматривая строчки. - Но теперь он поймет, насколько был не прав".
При этом на губах журналиста заиграла улыбка. Весь город полнился слухами, что король не собирается подписывать декларацию. Более того - снова вызвал войска для защиты. Но хуже всего было то, что правитель не просто был глух к голосу народа, так еще и отрицал правильность новых реформ. Слух о том, что на одном из банкетов правящая чета чуть ли не топтала кокарду с триколором свободы буквально взорвал Париж. Терпеть это было невозможно. Очень скоро стены города украсили листовки с новым призывом к оружию.
"И 5 октября теперь запомнится не меньше чем день взятия Бастилии", - собрав листки вместе, Камиль устроился за своим столом, перечитывая написанное. - В воскресенье вечером женщины уговорились встретиться на следующее утро у подножья фонаря и идти на Версаль. На рассвете они уже отправились к ратуше, увлекая за собой по дороге других женщин, подобно тому как в Лондоне рекрутируют матросов; образовалась плотная толпа. На набережной Ферай собралось множество вербовщиц. Коренастая кухарка, элегантная модистка и смирная дочь Минея - все они влились в фалангу. Шедшая на утреннюю мессу старая святоша впервые в жизни чувствует себя похищенной и кричит об умыкании, в то время как многие молоденькие девушки довольны, что смогут без матери или опекунши отправиться в Версаль, чтобы выразить свое уважение августейшему собранию. Однако для точности рассказа я должен сказать, что эти женщины: выбрали себе председательницу и штаб, и каждую из женщин, которую уводили от мужа или от материнского присмотра, сначала представляли председательнице или ее помощницам, а те обещали следить за соблюдением добрых нравов и ручались, что честь путешественницы в день похода не пострадает. Затем женщины захотели подняться в город. Главнокомандующий был предупрежден об этом. Он знал, что все восстания начинались женщинами, поскольку штыки приспешников деспотизма щадят их материнское лоно: как поток воды сквозь прорванную плотину, многочисленная толпа заливает ратушу.
К чести нашего оболганного народа повторим: в любой другой стране при таком вторжении ратуша оказалась бы опустошенной, все было бы разбито и обращено в прах. У нас же похищают только оружие: с другой стороны, бывшие французские гвардейцы и почти все наемные части, вооружившись, поспешили на Гревскую площадь. Когда толпа, хлопая в ладоши, стала подбадривать их, они ответили: "Не рукоплесканий ждем мы от вас. Нация оскорблена! Беритесь за оружие и едите с нами!" Единый патриотический порыв охватил сразу все 60 дистриктов..."
Чем больше Демулен читал статью, тем больше она его радовала. Да, и правда получилось не плохо. Но главным было то, что короля буквально вынудили покинуть Версаль. А это значило очень многое.
Небольшая зарисовка в честь завтрашней даты
5 октября состоялся поход на Версаль к резиденции короля, чтобы силой заставить Людовика XVI санкционировать декреты и Декларацию, от одобрения которых монарх до этого отказывался. При этом Национальное собрание приказало Лафайету, командовавшему Национальной гвардией, повести гвардейцев на Версаль. В результате этого похода король был вынужден покинуть Версаль и переехать в Париж, во дворец Тюильри.